Устремляясь в даль, с ветрами споря,
Подгоняя старый тарантас,
Мы достигли Средиземноморья
И пошли рыбачить сей же час.
Ну, так повези же хоть немного!
Ну, хотя бы кто схвати за крюк!
Тут мы и поймали … осьминога -
У него четыре пары брюк!
Из пучины вылез он зыбучей,
Будто воплотившийся кошмар…
Ух, какой он, братцы, шевелючий!
Очень энергичный экземпляр!
То себя запутывает в кольца,
То взметает щупальцев концы.
А на брюках, значит, колокольцы,
Вроде, даже как бы бубенцы.
Не свезло, однако, человеку,
Оплошал, похоже, старичок -
Видимо, спешил на дискотеку,
Да и напоролся на крючок.
Бубенцы на нем, конечно, броски,
Осьминог, понятно, не монах.
Но смотрю – а это же присоски
У него пришиты на штанах!
Средиземноморская природа
Так принарядила паренька -
Видимо, у них такая мода,
В их деревне возле маяка.
Обработал ранку, как в аптеке,
Да и отпустил его в маршрут:
– Ну, плыви, а то на дискотеке
Лучших осьминожих разберут!
В фиолетовом небе ночные скитальцы
Над уснувшими крышами чертят узоры.
Это лунные бабочки мечутся в танце,
Молчаливо закутавшись в шарф Айседоры.
Это призрачный вылет беззвучно-крылатых
В парадиз наступившего бабьего лета.
Это ламии в бархатных чёрных нарядах
Ускользают из круга фонарного света,
Чтобы вновь за кулисами тьмы развернуться –
И бисировать близ ослепляющей рампы,
Повторяя биение лунного пульса
Сумасшедшею линией кардиограммы.
У всех зверей - названия.
У человека - звание,
И звание такое
Обидно уступать!
Свинье не обязательно
Вести себя по-свински,
А ты - п о - ч е л о в е ч е с к и
Обязан поступать!
Хотя в известной мере
Мы все - немножко звери,
Внучата Крокодила,
Кузены Гамадрила,
Но как-никак - мы люди,
И потому нам мерзки
Те изверги, которые
Ведут себя по-зверски:
И тот, который давит
Собаку на дороге,
И тот, кто отрывает
У лягушонка ноги,
И ты, мучитель слабых,
И ты, злодей с рогаткой...
Считать ли всех вас за людей -
Останется загадкой...
Ведь человек - он человек,
И должен быть гуманным.
А если это слово
Вам кажется туманным -
То можно без латыни,
А просто, по-отечески:
Ты человек? Будь добр,
Веди
Себя п о - ч е л о в е ч е с к и!
Различным животным дают имена
По облику их и подобью.
Гиену за то, что гиена она,
Гиеной прозвали в народе.
Так каждую вещь в обиходе своём
Назвали мы словом похожим.
Поэтому кошку мы кошкой зовём,
А кошку собакой не можем.
У зайца уши – нет длиннее,
А хвост такой короткий.
Жираф родился с длинной шеей,
Ну, а козел – с бородкой.
С рожденья зебра – полосата,
А ежик – весь колючий,
Верлюд всю жизнь живет горбатым,
А скунс – весьма... пахучим.
Гадюка родилась безногой
И вынуждена ползать,
И восемь ног - у осьминога, -
Такие вот курьезы.
Ты видишь – все они различны,
А все ж не унывают
И чувствуют себя отлично,
Чего и вам желают.
В зоопарке в тесноватой клетке
Беззаботно жили два бобра,
Разгрызая ивовые ветки,
Мягкие, с отливом серебра.
Но горчил печалью полускрытой
Терпкий привкус листьев и коры:
«Ну а где же то, за что мы сыты?
Где работа?» — думали бобры.
Как рабочих к лени приневолишь?!
Им бы строить, строить да крепить,
А у них для этого - всего лишь...
Пополам расколотый кирпич!
Подошли бобры к нему вплотную,
Половину подняли с трудом,
С важностью взвалили на другую...
Из чего же дальше строить дом?
Что же дальше делать им? Не знают.
Приутихли. Сумрачно глядят.
Сгорбились. О чем-то вспоминают.
И зеленых веток — не едят.
У лошади в шпоре
рождается истина,
у лошади в шоре
рождается истина.
Но самая главная
Истина та,
Что лошадь рождает
При виде кнута.
К барану волк подкрался,
Но тут пропел петух.
Зверюга испугался,
Умчался во весь дух.
Баран вскричал: «Победа!»
И в лес, за волком вслед.
Преследовал, преследовал.
С тех пор барана нет.
Воспитанием дорожа,
Путь держа на вершины культуры,
Я спрошу: вы видали ежа?
Вот такую бы мне шевелюру!
Жизнь тревог и волнений полна,
И страстей, и раздумий, – но все же
Я спрошу: вы видали слона?
Вот бы мне его толстую кожу!
Не хочу я рядиться в слова,
Мне бы действовать прямо и грубо.
Я спрошу вас: вы видели льва?
Вот бы мне его когти и зубы!
Нелегко мне, друзья, нелегко
На вершине двадцатого века:
У меня ни когтей, ни клыков...
Остается мне быть человеком.
Едва газон зазеленел, зазеленел газон,
Как я пришел в прокатный пункт, явился в пункт проката
И попросил в прокат козу на отпускной сезон,
Прикинул я, что взять козу позволит мне зарплата.
В прокатном цехе мой запрос веселый вызвал смех:
"Ку-ку, товарищ козодой, — сказали мне резонно, —
Чего — его, а дойных коз мы запасли на всех,
Зачем же брать козу весной, задолго до сезона?"
И тут во мне мой здравый смысл, козел его бодай,
Возобладал, и я сказал: "Коль так, то все в порядке.
Придет сезон, возьму козу — и сразу на Валдай,
Где у меня владений нет, но есть четыре грядки".
Мои внучата в честь козы бычками замычат,
Иван Мартыныч в сей же час из улья вынет раму,
Профессор Шехтер окуньком попотчует внучат,
А я начну козу качать и выполнять программу.
Я напою козу водой, и накормлю травой,
И буду плавать в молоке со всей своей ордою,
И мне казенная коза окупится с лихвой,
Четыре литра — не предел козиному надою.
Не спи, задолжница, не спи, не блей и не болтай,
Копи белковые тела, копи, коза, липиды,
И наше нам, коза, отдай, козел тебя бодай,
А то, что нет у нас козла, так то, коза, терпи ты.
Терпи, коза, а то мамой будешь.
Дмитрий Сухарев