Для діда Миколи не легко живеться,
На старості літ не так все вдається.
Баба все бурчить немає їй впину,
А ще при нагоді штовхає у спину.

Штовхає у спину, немовби здуріла,
Вже давно в руках, а Кличка є сила.
Раненько поспати не дасть все бубнить,
Мов би в ній сто бісів у одній сидить.

А як одружились щиро так кохала,
Мовби та лебідка по хаті літала.
Душа вилітала, кров кипіла в жилах,
Ох була в Миколи тоді міцна сила.

Підхопить на руки молоду дружину,
Таку ніжну, щиру лиш його єдину.
А тепер, що робити? Немов з дуба впала,
Давно вже забула, як клятву давала.

Годі вже терпіти, треба честь і мати,
На розлучення піду бабу подавати.
Як прийшов до суду довго міркував,
Але все ж заяву якось написав.

Не має вже сили, баба геть здуріла,
На старості років певно розлюбила.
Суддя подивився на діда з-під лоба,
Водночас смішно, та ще й чомусь шкода.

На роздуми місяць добре обміркуйте,
Свою бабу також добре підготуйте.
Як майно нажите будете ділити,
Може малолітні є у вас ще діти?

Як прийшов додому і відкрив лиш рота,
Баба перебила - діду є робота.
Досить вже ходити по світу коптити,
Треба нову лаву під вікном зробити.

Стара вже трухлява уся розвалилась,
Чомусь цілу ніч вона мені снилась.
Як колись бувало сядемо на лавку,
Ти мене пригорнеш не пустиш до ранку.

Серце стрепенулось, душа затремтіла,
Все ж пам’ятає, напевно любила.
До біса ті суди, ті поневіряння,
Як змайструю лаву поверну кохання!

Я к тебе приплыву
На бумажном кораблике,
Если только таким
Ты причалить даешь,
Я к тебе прилечу
На орле или зяблике,
Если в чаще дремучей
Всю жизнь ты живешь.
Зельвин Горн


Я к тебе проберусь
В непролазную чащу,
Куда тысячу лет
Не ступала нога…
Не зову, не жалею
И точно не плачу,
Если рядом такая,
Как Баба - Яга.

По рукам и ногам
Ты, любимая, связана,
И зелененьких гномиков
Продолжаешь дразнить,
Я тебя навещу,
Меня ждать ты обязана,
Ты не станешь колоться,
Если брошу я пить...

Я к тебе не приплыл
На бумажном кораблике,
Испугался порезаться
О души твоей гладь,
Скушал горный орел
Дистрофичного зяблика,
Посещенья закончились,
Пора засыпать...

...
Кто в споре прав? Кто виноват?
И почему? И кто? И как?
У кого суть? У кого ложь?
Такая муть, что фиг поймешь...

Кто чушь несет, а кто маразм?
Кто голубой, кто пи...рас,
кто порет бред, а кто фигню,
ты не поймешь, я не пойму...

И я решил, этот вопрос,
ответ пришел, как я подрос,
пришел ко мне и клином стал:
"У кого сиськи тот и прав!"

Твоя улыбка скреплена “Моментом",
В ней вековые тайны шелестят,
Она вместила тысячи фрагментов,
Здесь даже скрипочки для фауны звучат...

И радуга смеется истерично,
Увидев, как все “шестеро мячей”,
Запрыгали в улыбке неприлично
И сделали ее еще страшней....

Сойдет с ума от ужаса Джoконда,
Замерзнет ручеек под гнетом льдин,
Осколок солнца рухнет с небосвода
И будешь улыбаться ты оди

Спасибо элитной психушке
Здесь каждый известный поэт,
Будет шептать вам на ушко:
"Я боли душевной эстет..."

Болезни на два умножаю,
Не врач, математик- садист,
Минусом плюс растлеваю,
Стратегий изящных артист...

Души на боль обрекаю,
Как гений бредовых идей,
Дробями сарказмы вонзаю,
В мучениях жить веселей...

Унижен малыш -Чебурашка,
Чтоб душу зверушке "согреть",
Его обозвал я "какашкой"
И оду заставил мне спеть...

Вам тайну большую открою
Я мастер поехавших крыш,
Букашки мне хлопают стоя,
И в снах рукоплещет Париж...

раз почтенная старушка
съела мягкую игрушку
съела радио и плед
и спасательный жилет

все, что в шкафчиках лежало
бабка с дури утоптала
и отправилась во двор
деревянный грызть забор

вывод делается сам -
берегись голодных дам!

Жила обезьянка
У обезьянки была кривая осанка
Она любила кататься на санках
И не боялась танка
Дралась как партизанка
Как-то разрыдалась не на шутку когда съела утку
Опять влипла в грязную мутку
Переварив утку
Выдав очередную шутку

Жуткая обезьяна опять сожрала три банана

На моєму, на газоі
Танцювала мила поні.
Поні - це маленькі коні.
Та наїлися усі!

Не родовая травма виновата,
Что видит лишь мой правый глаз,
Зато воображением богата,
И зеркало не нужно мне сейчас...

Мой левый глаз прозренья хочет,
Когда в мечтах к вершине я бегу,
Тебя я лицезрею в виде точек,
Но образ твой я в сердце берегу...

Вот так брожу шальным циклопом,
А ты на дне не помнишь обо мне,
Я тайно жду всемирного потопа,
Мне грустно в одноглазой тишине...

Зовешь в трясину, рыцарь-поводырь,
Там глаз второй прозреть не сможет,
Я зеркало не высмотрю до дыр,
Смешные буду корчить тебе рожи...

Боюсь открыть второй я глаз,
Тебе уж не помочь, дружище.
Куда иду и где же я сейчас?
Вам, зрячим, для раздумий пища....