Немало времени прошло с тех пор,
Когда впервые, под трибуны ликованье,
Мой верный друг – мой боевой топор
Убил, не мне, спасая жизнь,
А исполняя зрителей желанье.
Сколь много крови пролито в песок,
В повиновении опущенному пальцу.
И сердце било молотом в висок,
Когда я в грудь вонзал свой меч,
Так сильно жить желавшему страдальцу.
Бушует вновь Великий Колизей.
Как обезумели, от вида смерти, люди.
Один меж трупов я врагов, друзей,
И Цезарь в руку мне вложил
Для каждого раба священный рудис.
Свободен я! – Нет, это лишь туман.
Кровавой славы жажду, выгрызая вены.
Свободен я! – Нет, всё самообман.
Лишь смерть убьёт в душе раба
Жестокой, ставшей домом мне, арены.