Курица-красавица

У меня жила.

Ах, какая умная

Курица была!

Шила мне кафтаны,

Шила сапоги,

Сладкие, румяные

Пекла мне пироги.

А когда управится,

Сядет у ворот -

Сказочку расскажет,

Песенку споёт.

(Как нужно дразнить обжору)
*



Робин Бобин Барабек

Скушал сорок человек,

И корову, и быка,

И кривого мясника,

И телегу, и дугу,

И метлу, и кочергу,

Скушал башню,

Скушал дом

И кузницу с кузнецом.

А потом и говорит:

"У меня живот болит!"

Жил на свете человек,

Скрюченные ножки,

И гулял он целый век

По скрюченной дорожке.

А за скрюченной рекой

В скрюченном домишке

Жили летом и зимой

Скрюченные мышки.

И стояли у ворот

Скрюченные ёлки,

Там гуляли без забот

Скрюченные волки.

И была у них одна

Скрюченная кошка,

И мяукала она,

Сидя у окошка...

Наши-то портные

Храбрые какие:

"Не боимся мы зверей,

Ни волков, ни медведей!"

А как вышли за калитку

Да увидели улитку -

Испугалися,

Разбежалися!

Вот они какие,

Храбрые портные!

Дженни туфлю потеряла,

Долго плакала, искала.

Мельник туфельку нашёл

И на мельнице смолол.

Одеяло убежало,

Улетела простыня,

И подушка,

Как лягушка,

Ускакала от меня.

Я за свечку,

Свечка - в печку!

Я за книжку,

Та - бежать

И вприпрыжку

Под кровать!

Я хочу напиться чаю,

К самовару подбегаю,

Но пузатый от меня

Убежал, как от огня.

Что такое?

Что случилось?

Отчего же

Всё кругом

Завертелось,

Закружилось

И помчалось колесом?

Утюги за сапогами,

Сапоги за пирогами,

Пироги за утюгами,

Кочерга за кушаком -

Всё вертится,

И кружится,

И несётся кувырком.

Вдруг из маминой из спальни,

Кривоногий и хромой,

Выбегает умывальник и качает головой:

"Ах ты, гадкий, ах ты грязный,

Неумытый поросёнок!

Ты чернее трубочиста,

Полюбуйся на себя:

У тебя на шее вакса,

У тебя под носом клякса,

У тебя такие руки,

Что сбежали даже брюки,

Даже брюки, даже брюки

Убежали от тебя.

Рано утром на рассвете

Умываются мышата,

И котята, и утята,

И жучки, и паучки.

Ты один не умывался

И грязнулею остался,

И сбежали от грязнули

И чулки и башмаки.

Я - Великий Умывальник,

Знаменитый Мойдодыр,

Умывальников Начальник

И мочалок Командир!

Если топну я ногою,

Позову моих солдат,

В эту комнату толпою

Умывальники влетят,

И залают, и завоют,

И ногами застучат,

И тебе головомойку,

Неумытому, дадут -

Прямо в Мойку,

Прямо в Мойку

С головою окунут!"

Он ударил в медный таз

И вскричал: "Кара-барас!"

И сейчас же щётки, щётки

Затрещали, как трещотки,

И давай меня тереть,

Приговаривать:

"Моем, моем трубочиста

Чисто, чисто, чисто, чисто!

Будет, будет трубочист

Чист, чист, чист, чист!"

Тут и мыло подскочило

И вцепилось в волоса,

И юлило, и мылило,

И кусало, как оса.

А от бешеной мочалки

Я помчался, как от палки,

А она за мной, за мной

По Садовой, по Сенной.

Я к Таврическому саду,

Перепрыгнул чрез ограду,

А она за мною мчится

И кусает, как волчица.

Вдруг навстречу мой хороший,

Мой любимый Крокодил.

Он с Тотошей и Кокошей

По аллее проходил

И мочалку, словно галку,

Словно галку, проглотил.

А потом как зарычит

На меня,

Как ногами застучит

На меня:

"Уходи-ка ты домой,

Говорит,

Да лицо своё умой,

Говорит,

А не то как налечу,

Говорит,

Растопчу и проглочу!" -

Говорит.

Как пустился я по улице бежать,

Прибежал я к умывальнику опять.

Мылом, мылом

Мылом, мылом

Умывался без конца,

Смыл и ваксу

И чернила

С неумытого лица.

И сейчас же брюки, брюки

Так и прыгнули мне в руки.

А за ними пирожок:

"Ну-ка, съешь меня, дружок!"

А за ним и бутерброд:

Подскочил - и прямо в рот!

Вот и книжка воротилась,

Воротилася тетрадь,

И грамматика пустилась

С арифметикой плясать.

Тут великий Умывальник,

Знаменитый Мойдодыр,

Умывальников Начальник

И мочалок Командир,

Подбежал ко мне, танцуя,

И, целуя, говорил:

"Вот теперь тебя люблю я,

Вот теперь тебя хвалю я!

Наконец-то ты, грязнуля,

Мойдодыру угодил!"

Надо, надо умываться

По утрам и вечерам,

А нечистым

Трубочистам -

Стыд и срам!

Стыд и срам!

Да здравствует мыло душистое,

И полотенце пушистое,

И зубной порошок,

И густой гребешок!

Давайте же мыться, плескаться,

Купаться, нырять, кувыркаться

В ушате, в корыте, в лохани,

В реке, в ручейке, в океане,

И в ванне, и в бане,

Всегда и везде -

Вечная слава воде!

Скачет сито по полям,

А корыто по лугам.

За лопатою метла

Вдоль по улице пошла.

Топоры-то, топоры

Так и сыплются с горы,

Испугалася коза,

Растопырила глаза:

"Что такое? Почему?

Ничего я не пойму".Но, как чёрная железная нога,

Побежала, поскакала кочерга.

И помчалися по улице ножи:

"Эй, держи, держи, держи, держи, держи!"

И кастрюля на бегу

Закричала утюгу:

"Я бегу, бегу, бегу,

Удержаться не могу!"

Вот и чайник за кофейником бежит,

Тараторит, тараторит, дребезжит...

Утюги бегут, покрякивают,

Через лужи, через лужи перескакивают.

А за ними блюдца, блюдца -

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

Вдоль по улице несутся -

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

На стаканы - дзынь! - натыкаются,

И стаканы - дзынь! - разбиваются.

И бежит, бренчит, стучит сковорода:

"Вы куда? куда? куда? куда? куда?"

А за нею вилки, рюмки да бутылки,

Чашки да ложки скачут по дорожке.

Из окошка вывалился стол

И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл...

А на нём, а на нём,

Как на лошади верхом,

Самоварище сидит

И товарищам кричит:

"Уходите, бегите, спасайтеся!"

И в железную трубу:

"Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!"А за ними вдоль забора

Скачет бабушка Федора:

"Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!

Воротитеся домой!"

Но ответило корыто:

"На Федору я сердито!"

И сказала кочерга:

"Я Федоре не слуга!"

А фарфоровые блюдца

Над Федорою смеются:

"Никогда мы, никогда

Не воротимся сюда!"

Тут Федорины коты

Расфуфырили хвосты,

Побежали во всю прыть,

Чтоб посуду воротить:

"Эй вы, глупые тарелки,

Что вы скачете, как белки?

Вам ли бегать за воротами

С воробьями желторотыми?

Вы в канаву упадёте,

Вы утонете в болоте.

Не ходите, погодите,

Воротитеся домой!"

Но тарелки вьются-вьются,

А Федоре не даются:

"Лучше в поле пропадём,

А к Федоре не пойдём!"Мимо курица бежала

И посуду увидала:

"Куд-куда! Куд-куда!
Вы откуда и куда?!"

И ответила посуда:

"Было нам у бабы худо,

Не любила нас она,

Била, била нас она,

Запылила, закоптила,

Загубила нас она!"

"Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!
Жить вам было нелегко!"

"Да, - промолвил медный таз, -

Погляди-ка ты на нас:

Мы поломаны, побиты,

Мы помоями облиты.

Загляни-ка ты в кадушку -

И увидишь там лягушку,

Загляни-ка ты в ушат -

Тараканы там кишат,

Оттого-то мы от бабы

Убежали, как от жабы,

И гуляем по полям,

По болотам, по лугам,

И к нерях
077;-замарахе

Не воротимся!"И они побежали лесочком,

Поскакали по пням и по кочкам.

А бедная баба одна,

И плачет и плачет она.

Села бы баба за стол,

Да стол за ворота ушёл.

Сварила бы баба щи,

Да кастрюлю поди поищи!

И чашки ушли, и стаканы,

Остались одни тараканы.

Ой, горе Федоре, Горе!

А посуда вперёд и вперёд

По полям, по болотам идёт.

И чайник шепнул утюгу: "Я дальше идти не могу".

И заплакали блюдца: "Не лучше ль вернуться?"

И зарыдало корыто: "Увы, я разбито, разбито!"

Но блюдце сказало: "Гляди,
кто это там позади?"

И видят: за ними из тёмного бора

Идёт-ковыляет Федора.

Но чудо случилося с ней:

Стала Федора добрей.

Тихо за ними идёт

И тихую песню поёт:

"Ой вы, бедные сиротки мои,

Утюги и сковородки мои!

Вы подите-ка, немытые, домой,

Я водою вас умою ключевой.

Я почищу вас песочком,

Окачу вас кипяточком,

И вы будете опять,

Словно солнышко, сиять,

А поганых тараканов я повыведу,

Прусаков и пауков я повымету!"

И сказала скалка:"Мне Федору жалко".

И сказала чашка:"Ах, она бедняжка!"

И сказали блюдца:"Надо бы вернуться!"

И сказали утюги:

"Мы Федоре не враги!"Долго, долго целовала

И ласкала их она,

Поливала, умывала, полоскала их она.

"Уж не буду, уж не буду я посуду обижать,

Буду, буду я посуду и любить и уважать!"

Засмеялися кастрюли,

Самовару подмигнули:

"Ну, Федора, так и быть,

Рады мы тебя простить!"

Полетели, зазвенели

Да к Федоре прямо в печь!

Стали жарить, стали печь, -

Будут, будут у Федоры и блины и пироги!

А метла-то, а метла - весела -

Заплясала, заиграла, замела,

Ни пылинки у Федоры не оставила.

И обрадовались блюдца:

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

И танцуют и смеются -

Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!

А на белой табуреточке

Да на вышитой салфеточке

Самовар стоит, словно жар горит,

И пыхтит, и на бабу поглядывает:

"Я Федорушку прощаю, сладким чаем угощаю.

Кушай, кушай, Федора Егоровна!"