Гением ада, исчадием зла
Чёрная кошка мне путь пресекла.
Эдак врасплох, вероломно и скоро,
Выскользнув, вынырнув из-за забора,
Мимо меня пронеслась, как стрела,
И преспокойно в траве залегла.

Смотрит, однако, с мольбой и тоской.
Я приближаюсь и глажу рукой
Бархат насыщенно-чёрного цвета.
Ах ты, моя дорогая примета!
Вправду тебя подослал Сатана,
Или же попросту ты голодна?

Светятся два изумрудных огня.
Злое пророчество - не про меня.
Нет, не приму за дурную примету
Это изящество, ласковость эту,
Эту доверчивость, эту мольбу -
Разве такое испортит судьбу?

Любовь Сирота

Моя ушастая...

В глазищах - жуткая тоска,
Обида через край! -
Ушёл, её не приласкав
И не сказав - Пока!

Вожак, хозяин, друг - и вдруг
Ушёл, о ней забыв!
И опустело всё вокруг
Без этих добрых рук,

Без этих глупых добрых слов,
Что на ухо шептал...
Лежит без сил. И спит без снов.
И умерла любовь...

И - ключ в замке. И счастье - вот!
Уже через порог!
Одна - и целый хоровод!
И чувств водоворот!

Пришёл! Не бросил! Не забыл!
Как мало надо ей...
А я ведь тоже так любил,
Как пёс, ей предан был...

Собача! У меня есть ты,
А у тебя есть я...
И где-то призраком мечты
Бредёт любовь моя...

Евгений Акимцев

Кота купать совсем не надо.
Собака ж, если не купать,
На третий день начнет вонять.
Как грешник, изгнанный из ада.

Собака скачет, как мартышка:
«Ура! Гулять! Идем гулять!»
А кот не требует излишков:
Поел, попил и - снова спать.

Кот чистоплотен от природы.
Собака, выйдя на бульвар,
Тотчас «кладет» на тротуар -
Порода есть иль нет породы.

Кот - утонченная натура,
Не порезвитесь вы с котом,
Ведь у кота губа не дура,
Он не спешит вилять хвостом.

Собака, вас лаская взглядом,
Исполнит, что ни прикажи:
«Сидеть!», «Лежать!», «Гуляй!», «Служи!»
И вечно будет с вами рядом.

Мурлычет кот. Собака лает.
Кот, изумрудный щуря глаз,
Себя любить вам позволяет,
Собака ж просто любит вас...

Cosa Vostra

Когда мой любимый, устав от работы,
С улыбкой младенческой спит;
Когда он жует второпях бутерброды
И, чаем обжегшись, вопит;

Когда он, едва ли меня замечая,
Мне бросит: «Пока! Ухожу!» –
А я, целый день безнадежно скучая,
По дому тоскливо брожу;

Когда, он, вернувшись, меня торопливо
Потреплет («Отстань! Не балуй!»);
Когда со щеки вытирает брезгливо,
Поморщившись, мой поцелуй;

Когда он упрячет еду в холодильник,
Забыв, что и я голодна,
А если к тому же придет собутыльник,
С ним в кухне сидит допоздна;

Лишь ночью прилезет, обнимет – и что-то
Бессвязное мне бормоча,
Уснет… А наутро, проспав на работу,
Стряхнет меня грубо с плеча –

Я снова, стерпев его крик беспричинный,
Гляжу на свое божество
И мыслю: как славно быть просто мужчиной!
Как грустно – собакой его…

Шизель (Любовь Сирота)

Сегодня, в эпоху больших передряг
И разных мастей и пород,
Безумно растёт поголовье собак,
Которых заводит народ:

Донские казачки в убогом селе,
Матросы в латышском порту,
Профессор с печатью ума на челе,
Младенец с пустышкой во рту.

Я долго держался, но вот чудеса -
Поддался на эту игру
И тоже завёл себе верного пса,
Собаку, которая ру.

Stezok

О сладкий миг, когда старик
Накрутит шарф по самый нос
И скажет псу: "А ну-ка, пес, пойдем во дворик!"
А во дворе идет снежок,
И скажет псу: "Привет, дружок!" -
Незлобный дворник, дядя Костя, алкоголик.

У дяди Кости левых нет доходов,
Зато есть бак для пищевых отходов,
Зато у дяди Кости в этом баке
Всегда найдутся кости для собаки.

Я рассказать вам не могу,
Как много меток на снегу,
Их понимать умеет каждая собака.
Над этой лапу задирал
Боксер по кличке Адмирал,
А здесь вот пинчер - мелкий хлыщ и задавака.

Мы дружим со слюнявым Адмиралом,
Он был и остается добрым малым,
А пинчера гоняли и гоняем
За то, что он, каналья, невменяем.

Увы, бывают времена,
Когда, криклива и дурна,
Во двор выходит злая дворничиха Клава.
Она не любит старика,
Она кричит издалека,
Что у нее на старика, мол, есть управа.

Нам дела нет до бабы бестолковой,
Но к ней гуляет Вася-участковый,
И Вася вместе с ней не одобряет,
Когда собачка клумбу удобряет.

Как хорошо, о боже мой,
Со стариком идти домой,
Покинув двор, где ты как вор и правит злоба.
Старик поближе к огоньку,
А пес поближе к старику,
И оба-два сидим и радуемся оба.

Старик себе заварит черный кофий,
Чтоб справиться с проблемой мировою,
А пес себе без всяких философий
Завалится на лапы головою.

Дмитрий Сухарев

Однажды ночью толстый грузный мопс
Прогулку совершал. Луна светила,
Мопс ковылял вперёд. Вдруг преградила
Ему канава путь. Он прыгнул – хопс!

Но... перепрыгнуть ров, увы, не смог,
Поскольку был инертным, неумелым, –
И рухнул всем своим тяжёлым телом
На дно канавы, поцарапав бок.

Когда же, в результате, удалось
Ему спастись и выбраться наружу,
В тот самый миг весь город был разбужен
Злым, громким лаем. Это лаял мопс.

Но, на кого, простите? – На луну! –
Луна, по мненью мопса, виновата
В его паденьи, ибо маловато
Давала света! С этих пор войну

Мопс объявил луне: лишь ночь придёт,
Выходит он и так усердно лает,
Что иногда и сам не замечает,
Что голос сел, и вспучился живот.

А что ж луна? Рычит ему в ответ?
О нет! Она о том, что существует
Какой-то мопс - не знает и, дрейфуя
Средь звёзд, бесстрастно льёт на землю свет.

Людвиг Генрих фон Николай

Пропал щенок. Особые приметы:
Четыре лапы, кверху задран хвост,
Одет в штаны из красного вельвета,
Широкий лоб и очень малый рост.

Два круглых глаза, вздыбленные уши,
Не лает, равнодушен к молоку,
Пошит из ярко-розового плюша
И с лэйбой Made in China на боку.

Муза ничейная

В квартире благодать:
Щенка на рынке взяли.
Без паспорта не брать! —
Прописано в журнале.

Кому совет и впрок,
А мы не привереды,
Живет у нас щенок
Без клубных привилегий.

Не мысля про собак,
На рынок мы попали,
А дальше было так:
Увидели — пропали.

Щенки любых сортов!
Полканы и козявки!
И все без паспортов,
Как вольные казаки.

И был в ряду одном
Обрывок одеяла,
Клубок щенков на нем,
А рядом мать стояла.

Что жизнь ее не мед,
Понять бы и младенцу —
И сука, и помет
Наскучили владельцу.

Купец был в меру резв,
И шла торговля лихо.
А суки взгляд был трезв,
Она стояла тихо.

Как будто век жила
Одной духовной пищей —
Так сдержанно ждала
Своей фортуны нищей.

И взяли мы щенка
И рассудили просто,
Что тут наверняка
По крови благородство.

Резвится пес, ведь он
Товарищ наш отныне.
Глистов мы изведем,
А блох уже отмыли.

А честь — не в клубе честь
И стать не в аттестате,
А если хвостик есть,
Так это тоже кстати.

И в том, что так сужу
Про божее творенье,
Не удаль нахожу,
Но удовлетворенье.

Дмитрий Сухарев