Ты одна по кому я скучаю,
Ты одна по кому я грущу,
Ты одна, чьи глаза вспоминаю
И которую очень сильно люблю!

Взять бы сердце в руки и до боли сжать,
Нет сильнее муки, чем любить и ждать.

И будет день, и будет ночь,
И будут свечи, свет роняя,
Меня с тобой соединяя,
Сметать мои сомненья прочь.
И будет снег, тепло огня,
И мягкий ворс медвежьей шкуры,
И наши темные фигуры…
И ты, целующий меня…
И будет жар, как будто бред,
И шелк белья, и плед на плечи,
И будут пламенные речи,
И от камина тусклый свет…
И будут видеть не глаза,
И будут чувствовать не руки…
Лишь переменчивые звуки…
А может быть, зимой гроза…
И словно бы спустя года
В обнимку утром… Вот ведь счастье!
И снова губы… «Здравствуй, Настя!»
Теперь мы вместе навсегда…

17 апреля 2009

Мне без тебя печально и тоскливо,
Скучаю... и не мил мне белый свет!
Пойми, что жизнь моя не может быть счастливой,
Когда тебя со мною рядом нет!

Мне скоро будет ровно две недели,
Но я не буду в этот мир рожден:
Родители меня не захотели…
Я умереть до родов обречен.

Меня убьют… Мне этот шаг обиден –
Теперь я не увижу белый свет…
О, как мне жаль, что вам извне не виден,
Внутриутробной смерти красный цвет…

Я жизнь прожить, к несчастью, не успею,
Мне не увидеть маму никогда…
Лишь я один об этом сожалею.
Всем наплевать. И в этом вся беда.

Но душу дал мне Бог в момент зачатья!
И я живой! Ты знай об этом, мать!
Внутри тебя не в силах закричать я…
В тебе вся жизнь… И ты должна понять.

16 февраля 2007

Сонце заходить – вечір близенько,
Чомусь у тривозі забилось серденько,
Серденько б’ється з грудей вилітає,
Що за нещастя воно відчуває.

Чому так довго ти у дорозі,
Я вся марнію у сумній тривозі,
Прийди коханий тебе благаю,
Я з нетерпінням тебе чекаю.

Хочу дивитись у твої очі,
Не це для мене не хватить ночі,
Правду щиру я хочу знати,
Марно не мріяти та не чекати.

Місяць в далеку дорогу рушає,
Соловей пісню завзято співає,
Трави шовкові росою покрились,
Невже назавжди ми розлучились.

Ні це не правда, не хочу чути,
Що ти так швидко зміг все забути,
куди подруга моя біжить,
Сміх, як дзвінок, її дзвенить.

За що обікрали, за що зганьбили,
Щоб люди сміялись, мене судили,
Гордість дівочу мою зганьбив,
Скажи навіщо, якщо не любив.

Что такое любовь? Ищет каждый ответ на вопрос.
Только разным для всех это странное чувство бывает.
Для кого-то она - с теплым запахом кофе и роз,
Для других это чувство лишь горечь обиды скрывает.

В годы юности жарким огнем обжигает она,
Нас влечет за собою таинственно в дальние дали.
Но когда в волосах заблестит, словно снег, седина,
Понимаем, что сути любви до конца не познали.

Когда вокруг все рушится внезапно,
Когда горят мосты и всюду страх,
Когда все в жизни у тебя неладно,
Когда покой приходит лишь во снах,
В минуты страшных мук и ожиданий,
Что жизнь вернется на круги своя,
Настанет миг спасенья от признаний,
В чужих словах теперь судьба твоя.
Когда обида вены разрывает
И хочется от муки закричать,
Улыбка есть, что как всегда спасает,
Что заставляет сердце вновь стучать.
Спасение в глазах найти лишь можно,
Которые так искренне блестят.
Такое не забыть, уж слишком сложно
И за забвение, поверь, тнбя простят.
Тот голос, что до дрожи рук доводит,
Как эхо, что живет в глуби души,
Как ток, что кровь твоя проводит,
Тот голос, что тебя ума лишил.

Сто раз решал он о любви своей
Сказать ей твердо. Все как на духу!
Но всякий раз, едва встречался с ней,
Краснел и нес сплошную чепуху!

Хотел сказать решительное слово,
Но, как на грех, мучительно мычал.
Невесть зачем цитировал Толстого
Или вдруг просто каменно молчал.

Вконец растратив мужество свое,
Шагал домой, подавлен и потерян.
И только с фотографией ее
Он был красноречив и откровенен.

Перед простым любительским портретом
Он смелым был, он был самим собой.
Он поверял ей думы и секреты,
Те, что не смел открыть перед живой.

В спортивной белой блузке возле сетки,
Прядь придержав рукой от ветерка,
Она стояла с теннисной ракеткой
И, улыбаясь, щурилась слегка.

А он смотрел, не в силах оторваться,
Шепча ей кучу самых нежных слов.
Потом вздыхал: - Тебе бы все смеяться,
А я тут пропадай через любовь!

Она была повсюду, как на грех:
Глаза... И смех - надменный и пьянящий...
Он и во сне все слышал этот смех.
И клял себя за трусость даже спящий.

Но час настал. Высокий, гордый час!
Когда решил он, что скорей умрет,
Чем будет тряпкой. И на этот раз
Без ясного ответа не уйдет!

Средь городского шумного движенья
Он шел вперед походкою бойца.
Чтоб победить иль проиграть сраженье,
Но ни за что не дрогнуть до конца!

Однако то ли в чем-то просчитался,
То ли споткнулся где-то на ходу,
Но вновь краснел, и снова заикался,
И снова нес сплошную ерунду.

- Ну вот и все! - Он вышел на бульвар,
Достал портрет любимой машинально,
Сел на скамейку и сказал печально:
- Вот и погиб 'решительный удар'!

Тебе небось смешно. Что я робею.
Скажи, моя красивая звезда:
Меня ты любишь? Будешь ли моею?
Да или нет? - И вдруг услышал: - Да!

Что это, бред? Иль сердце виновато?
Иль просто клен прошелестел листвой?
Он обернулся: в пламени заката
Она стояла за его спиной.

Он мог поклясться, что такой прекрасной
Еще ее не видел никогда.
- Да, мой мучитель! Да, молчун несчастный!
Да, жалкий трус! Да, мой любимый! Да!